В свет выходит первый номер «Русского телеграфа»
Газета Владимира Потанина просуществует всего год, закрывшись после экономического кризиса осенью 1998 года.
Группа «Интеррос» Владимира Потанина и Михаила Прохорова учредила «Русский телеграф» в июле 1997 года, уже приобретя пакеты «Комсомольской правды» и «Известий».
О борьбе за «Известия» — лонгрид прошлого выпуска YeltsinMedia.
Также группа помогла запустить журнал «Эксперт», созданный в результате раскола в «Коммерсанте». Тогда же, в июле 1997-го, «Интеррос» создал ЗАО «Проф-Медиа» для управления медийными активами.
Главным редактором «Русского телеграфа» стал «коммерсантовец» Леонид Злотин. «Начались разговоры, что ‘Онэксим’ затевает газету, – рассказывал он в интервью автору этих строк годы спустя. – Я этого не знал тогда, но одновременно они вели переговоры и о покупке контрольного пакета газеты «Известия». Мы вели переговоры около месяца – о том, как бы поймать большого моржа. Вот, все говорят: «Мы хотели сделать независимую газету». Но таких газет не бывает в природе. Мы договорились на берегу лишь о том, что если они хотят получить бренд, то для этого должна быть репутация (Миша Кожокин хотел получить инструмент влияния). Репутация нужна по-любому, она нужна и для коммерции – тогда выше капитализация. Будем делать репутацию? – Будем. Я договорился с Шурой Тимофеевским, идеологом ‘Коммерсанта’, – о том, чтобы он пришел в этот проект. Если честно сказать, то особо ничего придумывать и не приходилось. Была создана та же структура, которая была в ‘Коммерсанте’, за исключением астрологических прогнозов (они меня в бешенство приводят) и прочей «полезной» материи. Долго уговаривал Эльмара Муртазаева прийти к нам [редактором отдела экономики], и, когда, наконец, уговорил, мы смогли построить настоящую систему: внизу были бизнес и финансы, а сверху – экономполитика. Естественно, я пригласил несколько ребят, с которыми работал, – Сашу Шадрина (стал в газете начальником отдела компаний и рынков), Славу Скворцова (заместитель главного редактора). Очень смешно случилось с Максимом Соколовым. Как только Андрей Витальевич Васильев предложил Максиму Юрьевичу Соколову сходить на спектакль ‘Царь Федор Иоаннович’ и написать репортажик, Максим не стал ждать открытия ‘Телеграфа’ и ушел из ‘Коммерсанта’».[note]Ростова, Наталия. «’Все эти войны закончились для меня инфарктом’. Главный редактор газеты ‘Русский телеграф’ (1997–1998), главный редактор газеты ‘Консерватор’ (сентябрь–декабрь 2002) Леонид Злотин». Slon.ru/ Republic.ru, 12 января 2010.[/note]
Газета «была ориентирована на тех, кто вписался в экономику в первую очередь, на тех, кто уже повесил в гардероб красные пиджаки и золотые цепи и не вынимал их оттуда», – рассказывал Злотин. «Было ощущение, что этот кремлевско-солнцевский парадиз уже должен прекратиться, – продолжал он. – И, что бы там ни говорили, Потанин сделал несколько гуманитарных программ, действующих и сегодня. И Михаил Борисович Ходорковский этим занимался. А те, кто пришли после него, не занимались… Так что, в отличие от ‘Коммерсанта’, новых русских мы уже не создавали. Важно еще понимать, что на этот, 1997 год, у нас было шесть инвалидных голубых фишек и примерно 20 понтов, а все это называлось ‘фондовым рынком’. И всерьез, глубоко заниматься этим, я считал ненужным. Банки – да, через них шла экономика… Я бы хотел, кстати, убрать этот совершенно смехотворный антагонизм между ‘журналистикой слова’ и ‘журналистикой факта’, которые почему-то противопоставляются. С одной стороны, понятно, что без факта нет профессии, а с другой стороны, металлургические заметки оскорбляли наш эстетический вкус. И у нас было два человека, работавших редакторами-стилистами, – Коля Руденский и Марина Давыдова. Я их просил, чтобы они переводили тексты на русский язык».
На вопрос о том, как в «Телеграфе» отвечали для себя на вопрос, почему читатели должны были и ‘Коммерсантъ’ читать, и их, Злотин сказал: «Во-первых, это было бы просто хорошо. Кто сказал, что на Россию (в одной Москве – 16 миллионов) одной газеты достаточно? А во-вторых, нам было, конечно, интересно потягаться. И было кем потягаться. И Леня Милославский в какой-то момент признал, что потягались. Рынок – достаточен. Кроме того, политэкономический блок у нас был посильнее, чем в ‘Коммерсе’, на мой взгляд. А бизнес и финансы, и культура у нас были вполне сопоставимы. Я понимаю, что так принято – решать, кто у нас читатель. Ну, не очень мне это все нравится. Мы всегда что-то выбираем: фильм, книгу, некоторые говорят, что и жену. Но почему не должно быть выбора в том, в чьей интерпретации получать новости?»
Некоторые критики считали издание «претенциозным». Исследователь прессы Людмила Реснянская оценила историю «Русского телеграфа» в контексте борьбы за «Известия»: «Дать читателю исчерпывающую информацию о самых горячих вопросах и в диалоге с ними обсудить их – таким было кредо газеты, которая попала в жернова политической борьбы новых российских политических элит. Охота финансово-промышленных групп в войне амбиций за ‘информационным оружием’ и трудности финансового характера самих ‘Известий’ привели вначале к расколу журналистской команды (часть журналистов осталась в ‘старом’ издании, другая создала ‘Новые известия’), а потом и к слиянию с претенциозной ‘однодневкой’ – газетой ‘Русский телеграф’, просуществовавшей менее года. Формально характер издания не изменился: это по-прежнему издание универсально-тематического типа, претендующее на качественность, а следовательно, и влияние. Но явная политическая ангажированность, радикальная позиция, изменение композиционно-графической модели, стандартизированность текстов, ‘личное мнение’ журналистов вместо аналитики, менторский тон общения с читателем снизили потенциал газеты как инструмента информирования и анализа».[note]Реснянская, Людмила. «Общероссийские газетные издания». «Вестник Московского университета», сер. 10, 2000, № 4.[/note]